В конце января живущий в Израиле историк Константин Пахалюк анонсировал выход своей книги "В поисках русской древности". В ней рассказывается о работе с памятью, проделанной за минувшее десятилетие в регионах Центральной России. О политике памяти в РФ написано и опубликовано много работ, в том числе после 2022 года, то есть это не закрытая, но именно актуальная тема. Однако в начале февраля сайт издателя удалил информацию о книге Пахалюка в ответ на требования православного движения "Сорок сороков".
Надо отдать должное навыкам слежения, которые отработали за свою более чем десятилетнюю историю "гвардейцы патриарха". Гундяев сам так называл активистов движения, во главе которого стоит его приятель — многодетный отец, композитор и предприниматель широкого профиля Андрей Кормухин по кличке "Молот". Цветовая и графическая символика движения — черный воин и надпись ДСС в белом круге на красном фоне — открыто отсылает к Hakenkreuz, то есть флагу Германии в 1933–1945 годах.
Православные штурмовики обратили внимание не столько на книгу, с которой вряд ли собирались знакомиться, сколько на фигуру автора. "Сбежавший" из России историк, объявленный "иноагентом", неоднократно публиковался во "вражеских" СМИ и без пиетета отзывался о СВО в своих соцсетях. Если бы Константин Пахалюк действовал не как академический историк, а как публицист, он мог бы выпустить не столь основательную книгу раньше, и тогда, возможно, вышеперечисленные "грехи" еще не стали бы критическим триггером для воинствующих патриотов. Но большая война России в Украине готовится разменять четвертый год, и противостояние сторон приобрело на всех уровнях бóльшую определенность.
Цепные псы режима в православной униформе могут без труда нанять "эксперта", который надергает цитат, снабдит их демагогическими комментариями и уничтожит любую книгу. Как говорится на Руси, был бы человечек, а статья найдется. Самим активистам этих движений недосуг изучать пространные исследования, где только обзор литературы занимает десятки страниц, а вражескую риторику приходится по крупицам вылавливать в потоке сведений, раздражающих неопределенностью подачи. Но любая экспертиза стоит денег, а здесь подвернулся такой удачный случай, что и тратиться не пришлось.
Нейтральности, дистанцированности и сдержанности как условиям научного знания настал конец
Тем не менее, добровольные агенты российской цензуры не просто реагируют лично на неугодного автора. Не допуская книгу до российского читателя, "Сорок сороков" удостоверяет, что узкоспециальное исследование, вряд ли способное (до обсуждаемого скандала) выдержать тираж свыше 1000 экземпляров, представляет опасность. Но ведь это не роман Киры Ярмыш — пресс-секретаря Алексея Навального, чьего имени достаточно, чтобы схватиться за кобуру! И даже не книги, изданные 20 (!) лет назад при поддержке ставшего позднее "нежелательным" фонда Джорджа Сороса, из-за которых Европейский Университет в Санкт-Петербурге получил очередную порцию проблем в прошлом году. Это исследование трактовок прошлого в музеях Центральной России, где в первых строках упомянут тезис Путина о "непрерывной тысячелетней истории", причем в совершенно нейтральном ключе.
По всей видимости, именно такой нейтральности, дистанцированности и сдержанности как условиям научного знания и настал конец. Во всяком случае, в области истории, которой, как известно, так увлечен упомянутый президент и его челядь. Если ученому повезло быть инженером или чуть меньше повезло быть энергетиком (это тоже может привести бог знает к чему), если он(а) взмывает в высшую математику или вгрызается в недра почвоведения, еще есть шанс избежать путей, по которым бродят патрули с красно-черно-белыми нашивками.
Но за историю не зря ведутся так называемые "бои". Напомню, что Combats pour l’historie — это название вышедшего в 1952 году сборника статей по методологии истории, написанных в течение всей жизни основателем школы "Анналов" Люсьеном Февром. На русском языке "Бои за историю" вышли в знаменательном 1991 году, в момент большого исторического напряжения и тектонического сдвига, который еще не произошел, но безошибочно ощущался. Тогда эта по нынешним меркам очень скромно изданная книга пришлась очень ко времени. Я помню знакомство с ней в первые годы своего студенчества и внезапное открытие, что прошлое — это и есть та изменчивая жизнь, которую ты проживаешь сейчас, и задаешь ей все новые вопросы.
О "боях за историю" пришлось вспомнить уже ближе к буквальному значению этого слова уже в 2010-е годы. Тогда малахольные интерпретации прошлого от министра культуры Владимира Мединского сделались основной государственной политики и начали проникать в науку. Казалось, такое не может всерьез угрожать университетам и свободной дискуссии, хотя консервативный поворот администрации и некоторых институтов делался все очевиднее и смелее. Эта иллюзия оказалась очень устойчивой, иначе бы у редакторов книжного приложения к историко-социологическому журналу "Неприкосновенный Запас" не возникло идеи уже при всех входящих факторах 2024 года пускать в производство исследование политики памяти в Центральной России.
Наказуемо все, что отличает историка от пропагандиста доктрины о тысячелетнем рейхе на глобусе России
Теперь бои за историю проиграны достаточно большой группой активных авторов, многие из которых уехали, но многие, что характерно, остались в РФ. До недавнего времени они занимались и продолжают заниматься сопоставлением точек зрения и анализом трактовок, задают прошлому вопросы и занимаются его ревизией, что уже достаточно давно наказуемо в России. Да, ведь в этой стране именно наказуемо все то, что отличает историка от пропагандиста доктрины о тысячелетнем рейхе на глобусе России, описанный в школьных учебниках Мединского, Торкунова, Кравцова и проч.
Вузовская и академическая история России больше не предусматривает каких-либо спорных моментов. Конечно, какие-нибудь утонченные медиевисты еще смогут какое-то время числиться в вузах РФ, читая лекции или сидя на грантах в лояльных к ним заграничных институциях. Ведь и в советские годы идейно выдержанные товарищи могли проходить "стажировки" в капиталистических странах. Но в области истории России именно исследования, а не разоблачения козней, шапкозакидательство и прочее улюлюканье, делаются все более проблематичными.
В самом деле, как православный патриот может воспринять такой пассаж из книги "В поисках русской древности": "Любуясь архитектурными особенностями новгородских церквей, мы, конечно, можем (особенно если нас сопровождает историк культуры) проследить развитие архитектурных форм, но возможным это стало только благодаря нацистской оккупации, разрушению и последующим стратегиям реставраторов. Как это ни печально звучит, но почти полное разрушение Новгорода в годы войны способствовало последующим раскопкам и обнаружению берестяных грамот".
Что же это получается! Мало того, что мы, оказывается, любуемся, одними только стараниями реставраторов, а не подлинными шедеврами древнерусского зодчества, так еще и должны, видите ли, благодарить… нацистскую оккупацию! И тут можно сколько угодно обосновывать сложность и диалектичность исторического мышления, да только ребята, которым "очень сильно обидно", ученых слушать не привыкли. Есть служилая история в мундире, в эполетах и аксельбантах под хоругвями, а остальное — без пяти минут инсинуации Запада!
Да что там, ведь и заголовок книги означает, что "русскую древность" еще предстоит найти! Это слабо согласуется с утверждением российского государства от самого князя Владимира, что уже девять лет стоит у Кремля и смотрит примерно в сторону Храма Христа Спасителя. И "конструктивизм" у автора — не архитектурный стиль, которым когда-то испортили города России дегенераты-авангардисты, а какая-то хитроумная концепция, согласно которой все в Отечестве конструируется и создается какими-то непонятными "акторами" (тоже нерусское слово), а не существует от века! Наконец, указания на противоречивость и обрывочность федеральной исторической политики если и были представимы, например, пять лет назад, то сейчас выглядят анахронизмом. О каком позитивном воздействии критической оптики может идти речь, когда родина в опасности…
Случай с книгой — симптом огосударствления истории, для которой альтернативная точка зрения неприемлема, в лучшем случае — маргинальна. Заниматься следует тем, что безопасно в глазах власти. Так можно выгородить себе безопасную делянку — об этом знают не понаслышке здравствующие гуманитарии с богатым советским опытом. Проблема лишь в том, что при тоталитаризме, да еще и неровно дышащим на прошлое, ни один раздел отечественной истории не дает никаких гарантий. История постоянно меняется в истеричном воображении власти, становясь единственной реальностью, в которой страна существует вместе с распоясавшимся руководством. Поэтому историей лучше вовсе не заниматься. Только если не можешь молчать и уже ничего не боишься.
Ян Левченко – журналист и культуролог
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
